Я не падаю, я так летаю. Каждый летает как умеет
Карлсон: называет себя «мужчиной в самом расцвете сил».
Тот же Карлсон: неоднократно проявляет себя как изрядныйврун фантазёр, каждое заявление которого (тем более о самом себе) следует в лучшем случае тщательно проверять.
И даже при этом всё тот же Карлсон: «деликатно» уклоняется от прямого ответа на вопрос, в каком, собственно, возрасте бывает самый расцвет сил.
Прочие персонажи: явно воспринимают его как ребёнка или максимум подростка. В частности, фрёкен Бок убеждена, что «этот противный мальчишка — школьный приятель Малыша», а в газетной статье Карлсона называют «обыкновенный толстый школьник» и «мальчик».
Читатели: прекрасно знают цену словам Карлсона. Например, вряд ли кто-то всерьёз верит, что у него и правда было множество паровых машин, вот только, экая незадача, все до одной взорвались.
Те же читатели: свято верят его словам про «мужчину в расцвете» и однозначно трактуют их как «взрослый», то ли не замечая, то ли напрочь игнорируя противоречащие этому факты. Во всяком случае, всевозможное фантворчество — а порой и профессиональные адаптации, вроде фильма с Мишулиным, — сплошь и рядом изображает Карлсона однозначно взрослым, а его отношения с Малышом упоминаются в списках примеров дружбы взрослого и ребёнка.
Я: смотрю и думаю: «Мне одному кажется, что здесь что-то не так?»
Тот же Карлсон: неоднократно проявляет себя как изрядный
И даже при этом всё тот же Карлсон: «деликатно» уклоняется от прямого ответа на вопрос, в каком, собственно, возрасте бывает самый расцвет сил.
Прочие персонажи: явно воспринимают его как ребёнка или максимум подростка. В частности, фрёкен Бок убеждена, что «этот противный мальчишка — школьный приятель Малыша», а в газетной статье Карлсона называют «обыкновенный толстый школьник» и «мальчик».
Читатели: прекрасно знают цену словам Карлсона. Например, вряд ли кто-то всерьёз верит, что у него и правда было множество паровых машин, вот только, экая незадача, все до одной взорвались.
Те же читатели: свято верят его словам про «мужчину в расцвете» и однозначно трактуют их как «взрослый», то ли не замечая, то ли напрочь игнорируя противоречащие этому факты. Во всяком случае, всевозможное фантворчество — а порой и профессиональные адаптации, вроде фильма с Мишулиным, — сплошь и рядом изображает Карлсона однозначно взрослым, а его отношения с Малышом упоминаются в списках примеров дружбы взрослого и ребёнка.
Я: смотрю и думаю: «Мне одному кажется, что здесь что-то не так?»
Моя любимая версия — что это буквальный ниссе, то есть представитель волшебного народца (в классическом переводе Брауде это слово передано как «гном»). Тогда его календарный возраст действительно не имеет значения, он хоть тысячу лет может оставаться вечным ребёнком (а по поведению это именно ребёнок, «весёлый, бесхитростный и бессердечный»).
Но вопрос не в том, кто/каков он на самом деле, а в том, как его воспринимают. И вот тут у меня диссонанс: по тексту Карлсона примерно все считают ребёнком, а читатели почему-то массово принимают за взрослого.
(Кажется, сам Малыш — единственное исключение: при первой встрече он думает, что Карлсон «ведёт себя уж слишком ребячливо для взрослого дяди». Но Малышу семь лет, ему, наверное, и пятиклассник взрослым дядей покажется...)
А разве не только с фрекен Бок и с некими грабителями, что также можно списать на фантазии Малыша?.. Но мне, впрочем, тоже эта версия меньше нравится)
это буквальный ниссе, то есть представитель волшебного народца
Ага, я о том же - что это одна из городских версий легенд об условных феях, волшебных соседях. Как Питер Пэн и Мэри Поппинс, как Оле-Лукойе и Чёрная курица.
по тексту Карлсона примерно все считают ребёнком
Тут логично - взрослые персонажи могут видеть то, что хотят видеть. Если что-то ведёт себя как ребёнок - значит, это ребёнок, в это проще поверить, чем в волшебное существо.
А вот про читателей даже не знаю. Может, для них срабатывает то, что Карлсон живёт один, сам за себя в ответе, - значит взрослый... Хотя про дядю Фёдора тоже можно так сказать.
А может, срабатывает визуальный образ - его же изображают эдаким мужичком пузатым, и в мультфильме у него взрослый голос...
Впервые я его читала в советском издании "Три повести о Малыше и Карлсоне", где на синей обложке Карлсон под зонтиком летит над разноцветными крышами. На тамошних иллюстрациях он изображен очень хорошо - как раз таким "неопределенным существом", сказочным, но в то же время очень реальным, так как сказка происходит в обстановке обычной повседневной жизни городской семьи.
Даже в детстве Карлсон мне никогда не казался ребенком.
Со всей ребячьей компанией, с родителями Малыша, с дядей Юлиусом; с редакцией газеты, наконец. Опять же, эпизодический трубочист, который хоть самого Карлсона и не встречал, но домик его видел.
Если что-то ведёт себя как ребёнок - значит, это ребёнок, в это проще поверить, чем в волшебное существо.
Так-то да. Но есть волшебные существа, похожие на детей, и есть похожие на взрослых. Карлсон явно из первых.
А может, срабатывает визуальный образ - его же изображают эдаким мужичком пузатым
Пузатым-то пузатым, но ростом с Малыша.
И кстати, в шведской экранизации 1974 года его играл десятилетний мальчик. Хотя, конечно, у нас она не так известна, как мультфильм и даже спектакль с Мишулиным.
Если я правильно понимаю, это классические иллюстрации Илон Викланд, которая работала в одном издательстве с Линдгрен и тесно с ней сотрудничала. Так что этот образ как минимум одобрен автором, можно считать каноническим.